Предлагаемым законопроектом, вносятся достаточно масштабные изменения в Федеральный закон от 31.05.20020 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». В этой части, полагаю, что мнение относительно предложений Министерства юстиции выскажут действующие адвокаты. Текст законопроекта в этой части находится вне настоящих предложений, замечаний.

Однако, в ст.ст. 2, 3, 4, 5 законопроекта предлагается внести изменения в текст Арбитражного процессуального кодекса РФ, Гражданского процессуального кодекса РФ, Кодекса административного судопроизводства РФ, Федеральный закон от 26.10.2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» в части требований к лицам, оказывающим услуги представительства в судах.

Предлагаемые изменения предполагают, что по общему правилу представителями в судах могут выступать только лица, имеющие статус адвоката. При этом, текст содержит ряд оговорок и исключений из названного общего правила. В частности:
1) представителями нанимателя/работодателя (ЮЛ или ИП), органов власти и местного самоуправления могут выступать их работники/служащие;
2) представителями граждан могут выступать их близкие родственники (родители и дети, братья и сестры), при условии наличия у них высшего юридического образования либо учёной степени по юриспруденции;
3) представителями специальных категорий граждан могут выступать работники государственных юридических бюро в рамках предоставления бесплатной юридической помощи;
4) патентные поверенные, арбитражные управляющие могут выступать представителями по соответствующим делам без статуса адвоката;
5) иностранные адвокаты вправе выступать представителями по вопросам права своего государства;
6) профсоюзы вправе представлять своих членов по спорам, соответствующим профилю профсоюза;
7) адвокатский статус также не требуется для представительства по делам, рассматриваемым мировыми судьями.

Очевидно, что законопроект направлен на реформирование рынка юридических услуг в той его части, где исполнителями выступают юридические консалтинговые фирмы, индивидуальные предприниматели, а также самозанятые юристы.

Введение правила об адвокатский монополии на судебное представительство, даже с учётом предложенных изъятий, лишают возможности участия в судах никем не посчитанное, но большое, число частнопрактикующих юристов. Причём для всех очевидно, что это число кратно больше количества действующих членов адвокатуры.

Главными недостатками предлагаемого законопроекта являются:
- отсутствие предварительного обсуждения реформы с частнопрактикующими юристами.
Проект обсуждался только органами власти и представителями адвокатских объединений, мнение массы свободных юристов не выслушивалось и не было учтено. Более того, в ряде попавших на видео обсуждений участниками заявляется о том, что голосов против реформы вообще нет (например, круглый стол Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству в 2025 г.)! Это очевидно не так! Но если на обсуждение не пригласить противников адвокатской монополии, то они и не поднимут голос против. Только можно ли в этом случае говорить о демократичности и открытости процедуры подготовки реформы и об учёте мнений участников рынка, которых реформа касается в столь значительной степени?
- принудительность получения адвокатского статуса большим числом юристов, для которых альтернативой членства в адвокатской палате является лишение возможности работать по профессии. При этом, по непонятной причине, презюмируется, что честные и добросовестные юристы хотят вступить в адвокатуру. Это тоже не так! Адвокатура не является притягательной для большинства частнопрактикующих юристов, в противном случае они получили адвокатский статус без законодательного принуждения.

Теперь обратимся к целям, задачам и аргументации законопроекта, содержащимся в пояснительной записке.

Во втором абзаце записки заявлено буквально следующее: «Законопроект направлен на развитие адвокатуры и профессионализацию на её основе института судебного представительства, а также на создание условий для консолидации юридической профессии».

В случае принятия данного законопроекта развитие адвокатуры предполагается как простое увеличение числя адвокатов. И это единственное, в чём выразится это т.н. «развитие». Увеличение численности, например, судей никому не придёт в голову считать развитием судебной системы России. Однако в данном случае это преподносится как адекватный аргумент.

Профессионализация судебного представительства уже состоялась в 2019 году, через включение в процессуальные кодексы требования о наличии у представителя диплома о высшем юридическом образовании. Вообще речевой оборот о профессионализации адвокатуры предполагает, что в настоящий момент членство в ней не носит характер выбора профессии?

Задача создания условий для консолидации юридической профессии через принудительное включение свободных профессионалов в узкопрофильное объединение уголовных юристов представляется внутренне противоречивой. Адвокатский статус традиционно требуется для участия в уголовных делах в качестве защитника. И нет ни одного значимого аргумента почему, например, ведение гражданских дел необходимо монополизировать в рамках адвокатуры.

Далее в пояснительной записке авторы указывают на «отсутствие […] эффективных инструментов привлечения к ответственности недобросовестных консультантов», имея в виду под консультантами частнопрактикующих юристов.

Этот заявление не подтверждено ничем. Даже в ходе обсуждений планов введения монополии на судебное представительство (в Совете Федерации, ФПА) не было представлено исследований, подтверждающих вывод о невозможности противодействия недобросовестным участникам рынка, этот вывод не подтверждался представителями правоохранительных органов (официально бы заявивших о том, что они не в состоянии на настоящий момент прилечь мошенников к ответственности). Однако это заявление преподноситься в качестве аргумента для запрета лицам без адвокатского статуса выступать представителем в суде.

Предполагается, что включение частнопрактикующих юристов в адвокатуру решит проблему, потому, что они станут соблюдать Кодекс адвокатской этики. При этом не учитывается, что недобросовестные представители юридической профессии встречаются и среди адвокатов (чему пример регулярные уголовные процессы по статье за мошенничество в отношении адвокатов), и среди следователей, прокуроров (злоупотребление полномочиями, получение взятки), и даже среди судей (получение взятки, вынесение заведомо неправосудного приговора)! И в этой ситуации наличие, например, Кодекса судейской этики, Кодекса этики прокурорского работника, Кодекса этики и служебного поведения служащих СК не приводит к исключению самой возможности злоупотреблений. Действующий сегодня Кодекс адвокатской этики не даёт гарантии того, что адвокат не нарушит его и нормы закона.

Злоупотребление преследуется по закону, если содержит в себе состав преступления! И здесь статус преступника совершенно не важен! Правоохранительные органы сделают свою работу и, при наличии оснований, к ответственности будет привлечёни юрист без статуса, и адвокат, и прокурор, и судья. Инструменты для привлечения к ответственности есть. Данное заявления представляется безосновательным, а как логическая посылка – ложным.

Заявления в пояснительной записке, что «сегодня государство фактически лишено возможности реагировать на такие нарушения, не имеет возможности ограничивать допуск непрофессиональных и недобросовестных юристов к оказанию услуг, исключать их из профессиональной деятельности», не соответствует действительности! Такое заявление скорее выражает желание свободно лишать профессии неугодных. Ведь сегодня исключённый адвокат может заняться практикой по гражданским, административном делам. А в случае введение адвокатской монополии он окажется просто выброшен из профессии.

Далее. Здесь же делается заявление, что «отсутствие правовых механизмов регулирования «неадвокатского» сегмента рынка юридических услуг, единых этических и профессиональных стандартов предоставления юридических услуг, эффективных инструментов привлечения к ответственности недобросовестных консультантов ПРИВОДИТ К ЗНАЧИТЕЛЬНОМУ РОСТУ ЧИСЛА СЛУЧАЕВ ПРЕДОСТАВЛЕНИЯ ГРАЖДАНАМ УСЛУГ САМОГО НИЗКОГО КАЧЕСТВА».

Хотелось бы указать авторам законопроекта и пояснительной записки, что отсутствует причинно-следственная связь между качеством услуг и этическими нормами исполнителей, правовыми механизмами регулирования рынка юруслуг, ответственностью исполнителей.
Странным образом предполагается, что сам факт получения адвокатского статуса приведёт к нравственному перерождению и резкому росту знаний, умений, навыков, к росту качества оказываемых услуг. Ни пояснительная записка, ни законопроект никак не поясняют, за счёт чего и через какие механизмы это должно произойти, тем более в там масштабе, на который рассчитана реформа – десятки и сотни тысяч юристов без статуса.
Из записки в целом не усматривается, что на сегодняшний день имеется критическая проблема качества платных юридических услуг по судебному представительству и объективная необходимость оперативного вмешательства. Текстом записки просто презюмируется, что такие услуги априори некачественные.

При этом, записка не содержит ссылок на статистические данные, анализ зарубежной практики, результаты исследований рынка юр.услуг, на основе которых можно было бы обоснованно сделать выводы, голословно заявляемые в записке.

Например, не приводится сведений о количестве судебных штрафов, наложенных на юристов-судебных представителей (ст.ст. 105, 159 ГПК, ст. 119 АПК, ст. 122 КАС РФ), о количестве вынесенных в отношении них судами частных определений в рамках ст. 226 ГПК, ст. 188.1 АПК, ст. 200 КАС, о количестве поступивших жалоб на юристов, анализе таких жалоб, о количестве уголовных/гражданских дел по которым осуждёнными/ответчиками выступают юристы без адвокатского статуса. Отсутствует сравнительный анализ по этим параметрам с действующими адвокатами.

В записке сделан упор на положения ст. 48 Конституции РФ о конституционных гарантиях квалифицированной юридической помощи, с отсылкой к толкованию её текста Конституционным Судом.

Однако, предлагая столь жёсткую реформу нормы ст. 48 Конституции следовало бы применять с учётом не менее значимых статей 8, 19, 34, 37, устанавливающих свободу экономической деятельности, поддержку конкуренции, равенство и недопустимость дискриминации, право каждого на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещённой законом экономической деятельности, право каждого на свободное распоряжение своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию.

Опираясь на положения ст. 48 Конституции РФ, авторы законопроекта забывают, что речь в ней идёт не о юридических УСЛУГАХ, а о юридической ПОМОЩИ, которая согласно действующему законодательству носит некоммерческий характер и является более узким понятием, чем услуги. В связи с чем ограничивать деятельность участников рынка юридических услуг с опорой на эту конституционную норму не представляется возможным и обоснованным.

Обращаю ваше внимание также на то, что установленное законопроектом исключение в виде возможности представительства близкими родственниками, имеющими высшее юридическое образование или учёную степень. При этом предлагаемый их перечень выгладит странно, это «родители и дети, братья и сестры». По неясным мотивам в состав близких родственников, имеющих право представлять интересы в суде, не включены супруги, дедушки, бабушки, внуки (ст. 14 СК РФ), усыновители и усыновлённые (п. 4 ст. 35 УПК РФ, ст. 25.6 КоАП РФ). Такое ограничение представляется безосновательным.
Хочется также сказать про т.н. «Парадокс штатного юриста». Как было отмечено выше реформа оставляет право юристам организаций и ИП представлять в судах своих работодателей, даёт возможность юристам госбюро представлять доверителей в судах. Т.е. пока юрист трудится в штате он признаётся достаточно квалифицированным и добросовестным. Но стоит этому юристу уволиться, он немедленно превращается в потенциальную угрозу и должен доказывать свою профпригодность и добросовестность. Компетенция юриста в части знаний подтверждается дипломом, а реальные умения и навыки – опытом работы.

При этом часть профессионального опыта, вообще не признаётся таковой для целей получения статуса адвоката согласно ст. 9 Закона об адвокатуре. Многолетняя работа в судах ИП и самозанятых не будет учитываться при заявке на получения адвокатского статуса. Им предлагается бросить текущую практику и идти получать необходимый трудовой стаж или стажироваться в адвокатском объединении? При этом неизбежно падение уровня дохода таких лиц.

Оставление юристам без адвокатского статуса права представлять своих доверителей в мировых судах иначе как насмешкой назвать нельзя. Доверитель не разбирается в подсудности и, когда выбирает представителя ему всегда проще обратиться к тому, кто точно сможет его представлять.

Например, дела о расторжении брака подсудны мировым судьям, а если предполагается раздел имущества или установление места жительства детей – уже районным судам. Заявление о взыскании алиментов предъявляется в мировой суд, а если взыскание алиментов запрашивается в твёрдой денежной сумме или одновременно в долях и твёрдой денежной сумме – в районный суд.

Т.е. юрист без статуса окажется вынужден отказываться от приходящих к нему доверителей и не будет иметь возможности на входе дать понять какие дела он может взять.
По сути этот завуалированное исключение из профессии и принуждение к получению адвокатского статуса.

Принудительность получения статуса рождает и коррупционные риски в виде «торговли» стажировкой, в виде поиска лицами без статуса путей обхода закона для продолжения работы вне адвокатуры, а также в виде «помощи» в сдаче адвокатского экзамена. При это высокая коррупционная ёмкость будет вызвана даже не стремительным ростом, а принудительным характером процесса получения адвокатского статуса.

Нельзя забыть и о том, что правилами адвокатских палат предусмотрен значительный вступительный взнос для новых членов. В зависимости от региона от колеблется от 200 000 р. до 800 000 руб. Это очень значительная сумма, кратно превышающая размер модальной заработной платы по регионам. Это серьёзная сумма для бюджета рядового юриста. При том, что получение адвокатского статуса никак не повлияет на процесс оказания им услуг. В его работе не поменяется ничего. В этих условиях иначе как принудительным денежным подарком руководству адвокатских палат такой взнос назвать нельзя.

Всё сказанное выше противоречит заявлению авторов законопроекта о том, что «Реализация положений, предусмотренных законопроектом, не повлечёт социально-экономических, финансовых и иных последствий, в том числе для субъектов предпринимательской и иной экономической деятельности».
Принятие предложенного законопроекта, по моему мнению, пагубно повлияет на состояние рынка юридических услуг и на их доступность населению.

Считаю, что законопроект должен быть отозван.

Считаю, что внесение изменений в Федеральный закон от 31.05.20020 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» должно состояться ОТДЕЛЬНЫМ ЗАКОНОМ!

Считаю, что предложения Минюста и ФПА по внесению изменений в Арбитражный процессуальный кодекс РФ, Гражданский процессуальный кодекс РФ, Кодекс административного судопроизводства РФ, Федеральный закон от 26.10.2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» в части установления обязательного требования наличия по общему правилу у судебного представителя адвокатского статуса ДОЛЖНЫ ПРОЙТИ ЭТАП ОТКРЫТОГО ПУБЛИЧНОГО ОБСУЖДЕНИЯ С ЧАСТНОПРАКТИКУЮЩИМИ ЮРИСТАМИ И ИХ ОБЪЕДИНЕНЯМИ!

Источник: публикация на портале Закон.ру